Вектор Инноваций

АЛЕКСАНДР НИКИТИН: КАК УЙТИ ОТ ОТРАСЛЕВОЙ СПЕЦИАЛИЗАЦИИ И ПРИЙТИ К ЭКСПОНЕНЦИАЛЬНОМУ РОСТУ

В последние годы во многих отраслях промышленности спрос на реверс-инжиниринг — обратное проектирование изнашиваемых частей на основе замеров оригиналов — постоянно растет. Из-за санкций оригинальные импортные детали стали слишком дороги или недоступны. Зачастую реверс-инжиниринг — единственный выход. Многие предприятия металлургической, горнорудной и других отраслей по всей России уже заранее планируют обратное проектирование. Однако найти партнера среди конструкторских бюро (КБ), который может закрыть потребности в проектировании разных видов промышленного оборудования, непростая задача. Большинство КБ — узкоспециализированные, и нередко предприятию приходится сотрудничать с десятком конструкторских организаций. Решение этой проблемы предлагает «МирКБ». Его ноу-хау — уникальная система удаленного сотрудничества с ведущими инженерами по всей России, которая позволяет эффективно и быстро выполнять любой заказ. Директор «МирКБ» Александр Никитин рассказал, почему сотрудничество с его компанией экономит средства и время и дает уверенность в успешном осуществлении проектов, в том числе сложных и неординарных.

Когда была создана ваша компания и какие этапы в своем развитии она прошла?

Она создана в 2011 г. коллективом единомышленников с большим опытом работы в инженерии. Первоначально мы развивались как классическое конструкторское бюро, а все наши специалисты работали в офисе. Существенные изменения в деятельности компании произошли в 2020 г. в связи с пандемией. Мы перешли на удаленный режим и научились эффективно в нем работать. Это дает нам неоспоримые преимущества. Мы начали сотрудничать с топовыми инженерами из всех регионов России, что расширило компетенции компании, ускорило нашу работу и способствовало увеличению числа клиентов. Во многих случаях сегодня мы можем предложить заказчикам более выгодные цены по сравнению со среднерыночными. Все эти факторы привели к тому, что в последние годы наш бизнес растет экспоненциально.

Какие основные направления деятельности вашей компании сегодня?

Основных направлений деятельности у нас два: реверс-инжиниринг и создание конструкторской документации для новых деталей и механизмов по техзаданию. Причем на сегодняшний день реверс-инжиниринг составляет примерно 55% заказов, тогда как еще несколько лет назад его доля в общем портфеле наших проектов не превышала 20%. Конечно, рост этого показателя связан с антироссийскими санкциями и уходом с нашего рынка многих зарубежных производителей.

Около 40% нашей деятельности занимает создание оригинальной конструкторской документации. Оставшиеся 5% — другие виды работ, среди которых выделяется направление оцифровки чертежей. Например, большая потребность в этом в авиастроительной отрасли. Также мы занимаемся разработкой чертежей конструкций металлических деталировочных для строительных компаний, и наши услуги в этом направлении за счет найма опытных инженеров из регионов стоят дешевле, чем у многих конкурентов.

Также мы можем провести дополнительную проверку конструкторской документации на соответствие государственному стандарту и внести изменения, если требуется. Это очень важно для тех заказчиков, которые планируют сертифицировать изделия.

Кто ваши основные заказчики?

Это предприятия, которые занимаются массовым серийным производством. Им нужно обслуживать производственные линии, которые чаще всего создавались в Европе, и запчасти для них закупались там же. Но сейчас это проблематично, и они обращаются за реверс-инжинирингом. Как правило, первоначально они приходят с одной деталью, механизмом или агрегатом, но со временем становятся постоянными заказчиками, поскольку наш уникальный опыт и особенности организации работы позволяют закрыть очень многие их потребности.

Мы совершенно не гонимся за количеством заказов, хотя их у нас много. Для нас важнее всего лояльность наших заказчиков. Среди постоянных клиентов «МирКБ» такие крупные предприятия, как АО «НЛМК Инжиниринг», «Северсталь», МТС, «ВЕРОФАРМ», X5 Retial Group, «Орис Пром» и др. 

Удаленный формат работы не исключает посещения предприятий вашими специалистами?

Конечно, если это необходимо для выполнения заказа, они выезжают на предприятие, делают необходимые замеры, снимают показания и т.д. Благодаря удаленному формату работы наши сотрудники могут оперативно выезжать во все регионы России. География нашей деятельности в последние годы тоже значительно расширилась — мы работаем с заказчиками из многих стран СНГ.

Возникают ли у вас какие-то сложности с организацией работы инженеров на удаленке?

Нет, сложностей не возникает. За несколько лет работы в удаленном формате у нас получилось отладить систему и сделать ее даже более эффективной, чем она была при работе в офисе. Мы предоставляем инженерам свободный, но согласованный с нами график. И они нас не подводят. В 95% случаев мы сдаем заказы вовремя, а во многих и значительно раньше.

Какие новые тренды в реверс-инжиниринге вы видите?

Приятно наблюдать, что в последнее время многие российские компании начали планировать реверс-инжиниринг. Несколько лет назад практически всем нашим предприятиям обратное проектирование требовалось срочно. Но теперь они рассчитывают, что через год-два или даже через пять лет у них возникнет потребность в замене изнашиваемого элемента конструкции или какого-то механизма и заранее заказывают реверс-инжиниринг этих элементов. Это правильно, особенно если учесть, что на запуск производства любого механизма средней сложности сейчас уходит не меньше года. Ведь создание конструкторской документации — это самая маленькая часть такой работы. За ней следует выпуск и испытание опытного образца, доработка документации и только после этого серийное или мелкосерийное производство.

Конечно, нельзя не отметить, что в связи с санкциями российские предприятия сейчас перегружены заказами. С одной стороны, это не может не радовать, но с другой — на фрезеровку металла, например, стоит очередь на полгода-год вперед. Это большая проблема — многие российские заводы не успевают делать опытные образцы и отказываются от таких заказов.

Вы помогаете клиентам с производством опытных образцов?

Безусловно, мы стараемся помочь заказчикам в вопросе скорейшего производства опытных образцов и выхода на серийное производство. Собственных производственных мощностей у нас нет, хотя мы закрываем все потребности наших клиентов. В последнее время также начали плотно сотрудничать и с китайскими производителями. В Китае предприятия тоже сильно перегружены, но их больше, и делать опытные образцы они не отказываются.

В чем сложность создания собственной производственной площадки для российского конструкторского бюро?

Она в том, что современное опытное производство для конструкторского бюро должно совмещать около 20 различных производств, которые занимаются созданием образцов из пластика и металлов штамповкой, 3D-печатью, фрезеровкой, лазерной и гидравлической резкой, литьем и мн. др. Если собрать всех их под одной крышей, то получится предприятие размером примерно с футбольный стадион. При этом загрузить оборудование на 100% не получится, так как речь идет о создании единичных опытных образцов. Поэтому для любого конструкторского бюро такая площадка не будет рентабельна. Но я не исключаю, что на фоне бурного развития промышленности и предпринимательства в России организовать центр по производству опытных образцов поможет государство. Это одна из самых актуальных поддержек для малого бизнеса.

Обращаются ли к вам предприятия, у которых есть собственные конструкторские бюро?

Да, такие предприятия к нам обращаются. На самом деле любое крупное производство имеет свой штат инженеров, но универсальные конструкторские бюро на заводах бывают достаточно редко. Как правило, их штатным специалистам не хватает времени или компетенций для решения некоторых задач. И здесь на помощь приходим мы, так как с нами зачастую быстрее, выгоднее и проще реализовывать задуманное.

У вашей компании есть отраслевая специализация?

Мы являемся конструкторским бюро широкого профиля. И это не значит, что мы, как многие в нашей отрасли, беремся за заказы, которые выполнить сразу не можем. Такие компании, как правило, устанавливают большой срок, потому что учатся на этом же заказе. Но мы так не поступаем и всегда привлекаем к работе отраслевых профессионалов.

У нас в штате чуть более 20 специалистов, но на самом деле наша база знаний гораздо больше. Ее создают примерно 250 инженеров, которые сотрудничают с нами внештатно в рамках отдельных проектов и обладают узконаправленными компетенциями. Благодаря этому мы можем при заказе какого-то специфического изделия, например, морских контейнеров, не придумывать все с нуля, а решить задачу с помощью компетентного специалиста. Очевидно, что инженер, который работает на производстве морских контейнеров, сделает конструкторскую документацию гораздо быстрее и точнее, чем тот, кто никогда этого не делал. Поэтому основная ценность нашей компании — специалисты, сотрудничеством с которыми мы дорожим, а они решают действительно сложные задачи.

Можете привести примеры нестандартных заказов?

Часто бывает, что предприятие не может отправить деталь или механизм, потому что изделие либо очень большое, либо нельзя останавливать производственную линию. Например, у нас была такая ситуация с целлюлозно-бумажным комбинатом, для которого мы делали трехметровые фильтрующие сито. Они остановили производство только на несколько часов, в течение которых инженеры спустились в резервуары и сделали замеры изделий размером в несколько метров. И теперь по нашей конструкторской документации эти сито можно производить в России, а не в Европе, как это было раньше.

Удается ли вам в процессе реверс-инжиниринга модифицировать и улучшать изделия?

Да, и я считаю это самым интересным в нашей работе. Мы всегда говорим клиентам, что если сейчас немного вложиться в усовершенствование механизмов, то можно повысить эффективность их работы и удешевить обслуживание. По сути, заказчики с нашей помощью могут даже создать для себя локальное производство расходных материалов или запасных частей, а не заказывать их на стороне. Причем создать производство модифицированных компонентов именно под свои потребности.

На самом деле, случаи, когда заказчик просит после проведенного реверс-инжиниринга внести какие-то изменения в конструкторскую документацию, нередки. Это бывает нужно по двум причинам. Некоторые клиенты просто не хотят получать патент. Но большинство стремятся что-то улучшить под себя. Это называется реверс-инжиниринг с проектированием, и именно он как раз и дает быстрый прогресс. Словом, не изобретайте колесо заново, но доработайте его и получите превосходный результат.

Всегда ли вы беретесь за проект?

Нет, не всегда. Отказывать потенциальному клиенту приходится, если, с нашей точки зрения, по проекту неправильно поставлено техническое задание и неверно определены цели. Тогда мы сразу честно заявляем о своем несогласии, и в большинстве случаев удается прийти к какому-то компромиссу. Например, у нас был запрос на реверс-инжиниринг трехтонного вагонного редуктора. Возникла проблема, что его нельзя разрезать, а без этого невозможно оценить и замерить то, что внутри. Можно было только снять внешние параметры и показатели функционирования. Соответственно, полную копию редуктора у нас сделать бы не получилось, о чем мы и сообщили заказчику. Он согласился на полуреверс-инжиниринг. В результате все, что можно было замерить, мы замерили и создали изделие, полностью схожее с образцом по внешним размерам и посадочным местам, но с разработанной нами заново в соответствии с пожеланиями клиента начинкой.

Есть ли у вас патенты и собираетесь ли вы развивать изобретательское направление деятельности?

Мы пока ничего не запатентовали, потому что, честно говоря, объем текущей работы растет очень быстро, и у инженеров практически нет времени на доработку собственных идей. Но когда-нибудь мы достигнем того объема заказов, который рынок готов нам предложить, и рост немного стабилизируется. Полагаю, что после этого мы сможем больше времени уделять собственным наработкам, которых немало.

Работаете ли вы со стартаперами?

Да, и как руководитель компании я считаю это направление очень важным. Конечно, из всех проектов «новых Кулибиных» выстреливает очень маленький процент, и чаще всего инвестиции в их деятельность не имеют должной отдачи. Но, с другой стороны, мы видим, что Россия не оскудевает талантами, и новаторы у нас есть. Поэтому стартаперам мы предлагаем интересный вариант для сотрудничества: делаем проект бесплатно или практически бесплатно, но входим в состав разработчиков. Это наш способ инвестировать в созидание за долю (менее 50%) в правообладании. Я считаю, что это правильный подход, который позволяет вовремя заметить таланты и интересные проекты.

Есть ли в вашей сфере проблема нехватки квалифицированных кадров?

Талантливых и опытных узкопрофильных специалистов, например, в самолетостроении, нефтяной отрасли, промышленной погрузочной технике, гидравлике и других областях — единицы. Мы привлекаем их к проектам, как я уже сказал, в качестве внештатных специалистов. Но таких профессионалов всегда было и будет мало.

Кадрового голода в глобальном смысле я не ощущаю. Скорее, есть другая проблема — сконцентрированность хороших конструкторских бюро в Москве, Санкт- Петербурге и некоторых других городах – Туле, Нижнем Новгороде, Воронеже, Краснодаре.

Есть ли в вашей сфере недобросовестные конструкторские бюро? На что вы можете посоветовать обращать внимание при выборе организации для сотрудничества?

Есть конструкторские бюро, которые затягивают сроки реализации проекта, поскольку разбираются, как я говорил выше, по ходу дела. И такое бывает часто. Я рекомендую проводить встречи с бюро, с которым вы, может быть, планируете работать, в присутствии профильного технолога. Важно, чтобы этот профессионал задавал конкретные вопросы по заказу. Если в ответ инженер лишь льет воду, скорее всего, он понятия не имеет, как это делать, и будет разбираться и учиться на вашем проекте.

Сложно ли приспособить изделия, полученные в процессе реверс-инжиниринга, к российским государственным стандартам в машиностроении?

Несложно, и мы этим успешно занимаемся. Каких-то системных несоответствий здесь нет. А есть, скорее, нюансы, и их надо знать и учитывать. При необходимости мы занимаемся перемоделированием — локализуем комплектующие и проводим испытания на прочность. Если результат соответствует показателям с новыми решениями, то значит, все хорошо.

Какие тренды в машиностроении вы отмечаете?

Строго говоря, их два. Первое — это открытие производственных мощностей в России. Предприниматели выкупают старые заводы, часть предприятий или арендуют площадки. Второй тренд — активизировалось сотрудничество отечественных производителей с коллегами из азиатских стран, прежде всего из Китая. Но интересно, что если в количественном выражении больше проектов пока делается в Китае, то в абсолютном значении, например, в финансовом, производства на территории России и Китая, по моим наблюдениям, примерно одинаковы. А то, что какие-то элементы все-таки делаются за рубежом, совершенно нормально. Сегодня ни одна страна не локализует полностью все производства — это невыгодно.

В целом импортозамещение, конечно же, работает. Людей, открывающих производство в России, становится все больше. Мы это видим, например, когда занимаемся планировкой и расстановкой оборудования для производственных линий. Ну и, конечно, мы отмечаем, что потребность в конструкторских услугах в отрасли растет, и это крайне важно, поскольку без них любое производство рано или поздно остановится.

Какие тенденции, как вам кажется, должны возобладать в машиностроении?

Мы хотим, чтобы производство, которое национализирует свои мощности и занимается импортозамещением, перестало искать под каждую узкую задачу отдельное конструкторское бюро. На сегодняшний день есть компании, способные решать задачи комплексно и закрывать большинство потребностей заказчиков. Наша система организации работы инженеров позволят предлагать российским предприятиям разнообразный спектр услуг.