Играем и не проигрываем, или какие опасности ожидают строительный бизнес в 2020 г.
Строитель — одна из самых опасных профессий в мире. Но сейчас к рискам травматизма и обрушения конструкций добавляются непредсказуемые решения налоговиков и зачастую недобросовестность акционеров. О мерах по противодействию возрастающим рискам рассказывают Ирина Вишневская, управляющий партнер ООО «Консалтинговая группа «ИРВИКОН», и Ирина Полозова, партнер по бухгалтерскому учету этой же группы, генеральный директор бухгалтерской компании «ФИНОТЕКА».
С какими рисками сейчас сталкиваются застройщики?
И.В.: В большинстве случаев, за исключением крупнейших компаний, строительная отрасль представлена малым и средним бизнесом. Поэтому об опасностях мы будем говорить в основном применительно к таким компаниям. Но поскольку застройщики работают в том же правовом поле, что и остальной бизнес, я бы разделила риски на общие и специфические для отрасли.
И.П.: Опасности подстерегают бизнес буквально со всех сторон. Конечно, Федеральная налоговая служба (ФНС) здесь в первых рядах. Не совсем корректно, наверное, сказать, что ФНС ужесточает подходы. Ведомство совершенствует механизмы своей работы, налогового контроля. Но, к сожалению, эти новые механизмы, которые в основном являются производными цифровизации процессов, сбоят, что очень болезненно отражается на налогоплательщиках. И бороться с этими негативными последствиями становится все тяжелее.
Обратная сторона цифровизации
В чем проблема?
И.П.: Налоговые инспекции, естественно, не являются разработчиками Налогового кодекса и нормативных документов. Их функция — собирать налоги. И сам этот процесс сейчас автоматизирован…
За что, кстати, ведомство хвалят и с высоких трибун, и в СМИ…
И.В.: И правильно делают, наверное. Но стоит поговорить и об обратной стороне медали…
И.П.: Совершенно верно. Процесс взыскания налогов, основанный на цифровых решениях, далек от совершенства. Чтобы в этом убедиться, достаточно зайти в любую налоговую инспекцию и пообщаться с налогоплательщиками. Там можно услышать много интересного о бездействии или незаконных действиях налоговиков при использовании автоматизированных процессов.
И.В.: Самое болезненное действие ФНС — это блокировка счетов. Количество жалоб налогоплательщиков на блокировку в последнее время растет угрожающими темпами. ФНС — не конкретный человек, а сама цифровая система — блокирует счета очень оперативно, но вот процесс разблокировки после того, как проблема решена, может затягиваться сколь угодно долго. А это чревато самыми серьезными последствиями: остановкой строительства, штрафами, проблемами с банками и вкладчиками… вплоть до субсидиарной ответственности учредителей и руководства строительной компании, которые в принципе ни в чем не виноваты. А в основе — какие‑то программные ошибки разработчиков системы.
А доказать незаконность блокировки очень трудно…
И.В.: Да, но главное — на это уходит очень много времени. Поставщики, подрядчики ждут денег, а их нет.
И.П.: Исходя из нашего опыта, когда мы сами ходили в налоговую, помогали клиентам решать эту проблему, добиваться разблокировки приходится неделями, даже месяцами. В том числе, под блокировку попали многие индивидуальные предприниматели.
Это действительно серьезнейший риск, которому подвергаются компании, в том числе и представители строительной отрасли в 2020 г.
Чем конкретно вы можете помочь в этой ситуации?
И.П.: Специалисты компании NEMINFIN буквально в ручном режиме продвигают этот процесс для наших клиентов. Идем в налоговую, объясняем, доказываем неправомочность решения. Одним словом, воюем.
Не многие компании имеют в штате специалиста с опытом подобных боевых действий. Во всяком случае, мы с этой задачей справимся быстрее.
И.В.: Второй аспект налоговой темы — случаи неожиданного доначисления налогов по совершенно непонятным причинам.
И.П.: Да, такие случаи также участились. Речь идет о двойных доначислениях или списаниях. Налогоплательщик своевременно заплатил налоги, но сумма списывается повторно. Причина — техническая ошибка. И, как и в случае блокировки счетов, приходится долго возвращать ошибочно списанные суммы. Резюмируя: при всех достоинствах цифровизации реальные результаты использования этих процессов в системе ФНС нередко добавляют проблем налогоплательщикам.
И.В.: Даже в практике нашей компании был характерный случай, когда мы сами допустили ошибку в одной цифре при оплате налога. Разобрались, исправили, но на то, чтобы добиться зачисления платежа, ушло более восьми месяцев. Причина: как раз в это время в налоговой инспекции устанавливали и отлаживали новую систему автоматизированного учета.
Получается, что мы постоянно живем и работаем в условиях некоторой правовой неопределенности.
Субсидиарная ответственность — новые вызовы
В чем это выражается?
И.В:. Принимаются новые законы, нормативные акты. Но при этом соответствующие формы отчетности еще только разрабатываются. Свежий пример: постановление правительства об утверждении формы электронной трудовой книжки вышло 25.12.19, вступает в силу с 04.02.20, а сама форма разработана только к концу января.
В целом можно говорить об ужесточении действующего законодательства и правоприменительной практики. Характерный пример — вопросы субсидиарной ответственности. Принята, работает и уже складывается судебная практика о субсидиарной ответственности участников общества — ст. 3 Федерального закона от 08.02.1998 № 14‑ФЗ ред. от 04.11.2019 «Об обществах с ограниченной ответственностью», которая касается всех: и учредителей компаний, и руководства, и даже простых сотрудников.
При этом правоприменительная практика по данному вопросу очень противоречива. Экономическая коллегия Верховного суда считает, что долги по субсидиарной ответственности должны переходить к наследникам (определение № 303‑ЭС19-15056). Также Верховный суд принимает сторону кредиторов, и наследники теперь будут отвечать за ущерб, который наследодатель причинил кредиторам, даже если они не знали об этом на момент принятия наследства.
Можно сказать, что такая форма бизнеса, как общество с ограниченной ответственностью, члены которого ранее не отвечали по долгам общества, прекратила свое существование. И теперь ответственными являются и сами учредители, и даже их наследники.
И.П.: Практика привлечения к субсидиарной ответственности значительно расширилась и ложится даже на главных бухгалтеров, которые по факту вообще не принимают решений, а всего лишь отражают в бухучете операции организации. Причем такие случаи есть уже и в судебной практике.
Существует целый арсенал инструментов и решений, которые снимают подобные риски, в том числе с главного бухгалтера или генерального директора. Эти решения не универсальны, зависят от конкретной ситуации, но они работают. Учитываются и решения совета директоров, и служебные записки, и аналитические исследования, и консультации независимых экспертов, которые ложатся в основу принимаемых решений.
Например, у нас в практике был случай: компания продала имущество. Прежде чем продать актив с баланса общества, провели рыночную оценку, нашли покупателя и продали имущество по стоимости почти в два раза выше рыночной. Спор в отношении данной сделки возник по причине того, что один из участников общества подал иск о недобросовестности директора и мотивировал это тем, что в принципе не было экономического обоснования продажи актива. А также поднял вопрос: почему директор не продал актив по цене в два, три или четыре раза выше рыночной?
Выглядит как абсурд, но такова печальная правда.
И.В.: Говоря о субсидиарной ответственности, нужно отметить еще одну серьезную опасность для бизнеса: недобросовестность некоторых учредителей и контрагентов. Тему недобросовестности учредителей я уже поднимала в интервью вашему журналу в прошлом году, но сейчас это явление приняло какой‑то обвальный характер. К нам в группу «ИРВИКОН» поступает очень много запросов от юристов, представляющих интересы бывших генеральных директоров компаний, которым мстят учредители.
Например, пытаются взыскать убытки в виде упущенной выгоды с бывшего директора по причине расторжения договоров по инициативе клиентов; или продажи активов, которая произошла по решению общего собрания участников общества, но один из участников голосовал против; или выплаты премии сотрудникам.
В таких кейсах наша экспертиза служит серьезным обосновывающим фактором добросовестности руководителя, экономической целесообразности для общества тех или иных сделок.
Виновен, что уволился
За что на уволившихся сотрудников так ополчились бывшие работодатели?
И.В.: Множество поводов. Наиболее часто встречающиеся — за то, что уволился или перешел на работу к конкуренту. Общая логика такая: ушел — значит нанес убытки бизнесу! И в массовом порядке возбуждаются иски, по итогам которых эти, чаще всего не существующие убытки, взыскиваются с бывших руководителей. На самом деле гендиректор просто выполнял свои обязанности: заключал договоры на строительство, привлекал подрядчиков, нанимал аутсорсинговые компании и т. д. А потом вдруг оказывается, что своими решениями он нанес компании убытки. Например, заключил договор не по той цене.
После того как гендиректор уволился, у него обычно нет возможности оперировать текущими и архивными документами, перепиской, доказывать экономическую целесообразность заключения договоров в период исполнения им обязанностей. А истцам во что бы то ни стало нужно доказать вину бывшего директора, причинно-следственную связь между его действиями как руководителя и результатами в виде убытков, да и сам факт наличия данных убытков. Вот почему они манипулируют документами, имеющимися в их распоряжении так, как им это выгодно. И если у экс-директора доступа к архиву нет, шансы на победу полностью зависят от профессионализма привлекаемого эксперта. Причем доказательством причинно-следственной связи истцы обычно не особо озабочены, а позиция суда по таким делам непредсказуема.
Можно сказать, что это стало своего рода новым видом бизнеса для недобросовестных учредителей.
Госконтракт или минное поле?
Каким специфическим рискам подвергаются компании в строительной отрасли?
И.В.: К сожалению, нормативное регулирование и расценки, которые содержатся в сметно-нормативных базах последних лет, далеко не всегда соответствуют рыночным ценам. Поэтому вопрос стоимости работ и материалов очень часто всплывает при проведении различных экспертиз, связанных с исполнением государственных контрактов.
Опасность заключается в том, что при этом нередко возбуждаются уголовные дела против руководства и учредителей компании, например, дела о хищении бюджетных средств. Размер прибыли в строительстве при госзаказах не нормирован. Если предприниматель смог сэкономить при реализации проекта без ущерба его качеству, молодец, заработал дополнительный доход. Но почему‑то это нередко трактуется как хищение бюджетных средств.
Подобные дела возбуждаются по ст. 159 ч. 4 УК РФ о мошенничестве в крупном и особо крупном размере. В свете сложившейся практики работа с бюджетными средствами в строительстве — это еще одна опасность, которая подстерегает бизнес в 2020 г.
К нам приходят адвокаты, которые представляют интересы обвиняемых. Применяя метод экономического анализа и строительной экспертизы, мы доказываем, что суммы потрачены целевым образом, использованные материалы соответствуют проектным, никакого снижения качества уже построенного объекта нет. Мы доказываем и то, что прибыль, заработанная учредителями компании при выполнении проекта, может быть реализована как дивиденды. Собственно, для этого бизнес и ведут.
Использование уголовного права при решении чисто коммерческих вопросов у нас в стране, как ни прискорбно, практика достаточно повсеместная.
И.П.: Это же касается не только строительства, но и любой отрасли, где используются бюджетные средства. Таких случаев в нашей практике немало.
И.В.: Вообще, можно привести много примеров несправедливых, незаконных действий по отношению к бизнесу со стороны различных властных структур. Что в этих условиях делать бизнесу? Оптимизация налогов — логичный ответ. Это — экономия. Но налоговые службы считают, что если ты законным образом уменьшаешь свои налоги, то это — нарушение или даже налоговое преступление.
Доходит до того, что бизнес, в том числе и строительный просто отказывается браться за бюджетные проекты, опасается, что в итоге компанию обманут, выйдет себе дороже. Это очень печально, а кроме того, тормозит развитие строительной отрасли.
Какие еще услуги наиболее востребованы строительными компаниями?
И.В.: Из тенденций последнего времени: к нам все чаще обращаются по вопросам оспаривания кадастровой стоимости недвижимости. Собственники стремятся снизить кадастровую стоимость недвижимости, чтобы уменьшить налог на имущество.
Но и здесь возникли неожиданные сложности. Уже несколько месяцев вся судебная машина на этом направлении буксует, так как не может определиться: заложен в кадастровую стоимость НДС или нет? Суды первой инстанции ждут соответствующих указаний по этому вопросу от вышестоящих органов. Ясности нет. Это уже стало притчей во языцех у всего экспертного сообщества. Надеюсь, что на момент выхода журнала из печати вопрос уже будет решен.